Экономические споры в России часто перерастают в уголовные дела, особенно когда речь идет о преднамеренном или фиктивном банкротстве (ст. 196 и 197 УК РФ). Предприниматели, столкнувшиеся с финансовыми трудностями, часто задаются вопросом, при каких условиях может быть возбуждено такое дело.
Адвокат Олег Дорджиев разъясняет: не каждый случай банкротства приводит к уголовному преследованию. Фиктивное банкротство характеризуется намеренным введением в заблуждение кредиторов о неплатёжеспособности организации или ИП. Преднамеренное банкротство связано с целенаправленными действиями руководителя, которые привели к невозможности погашения долгов. Важно установить причинно-следственную связь между решениями руководства и последующей неплатёжеспособностью — только наличие такой связи может стать основанием для уголовного дела.
Чтобы дело было возбуждено, следственные органы должны обнаружить веские доказательства: манипуляции с активами, попытки скрыть имущество, заключение фиктивных договоров для обмана кредиторов, фальсификацию финансовой документации. Подобные преступления относятся к тяжким, предусматривающим наказание вплоть до шести лет лишения свободы.
Практика показывает, что уголовные дела по данным составам возбуждаются нечасто, преимущественно при значительном ущербе. Большинство экономических конфликтов решается в рамках арбитражного производства, где происходит взыскание задолженностей и сопутствующих расходов. Уголовная ответственность наступает при явных признаках вывода активов и умышленного уклонения от обязательств.
По словам адвоката, если должник сохраняет работоспособность предприятия, стремится урегулировать задолженность и поддерживает диалог с кредиторами, вероятность уголовного преследования крайне мала. Однако систематический вывод существенных средств при игнорировании судебных решений может привести к возбуждению уголовного дела.
Показательным примером служит ситуация в Санкт-Петербурге, где в сентябре 2025 года против предпринимателя Дмитрия Славникова было возбуждено дело. Изначально рассматривались статьи о злостном уклонении от погашения задолженности и неисполнении судебного решения, но впоследствии появилась возможность квалификации действий как преднамеренного банкротства.
Данный пример демонстрирует, что переход от хозяйственного спора к уголовному делу возможен при обнаружении признаков, затрудняющих расчёты с кредиторами. При этом возбуждение дел о фиктивном или преднамеренном банкротстве остаётся исключительной мерой. Для бизнеса главным остаётся соблюдение прозрачности в ведении дел и ответственное отношение к обязательствам — это существенно снижает риск уголовного преследования.
